Вчера я словно вернулся в годы беззаботной юности, когда читал великую книгу Игоря Фесуненко «Пеле, Гарринча, футбол».
"Архибанкада" (верхняя часть трибун на бразильских стадионах, где рассаживали бедняков-фанатов футбола), "торсида" (название болельщиков Бразилии", "кафезиньо" (кофе), "бола" (мяч) — эти слова я воспринимал в далеком детстве как сказку.
Фесуненко навсегда влюбил меня в Пеле, в Герсона. И особенно — в радость бразильского футбола, Манэ, Гарринчу. Бедняка, кривоножку, пьяницу, бабника, жуира и гения футбола, крутившему на правом фланге позвонки защитникам, на квадратных сантиметрах.
"Жоан Салданья (один из самых популярных бразильских тренеров в Бразилии, журналист, между прочим) вспоминал, как однажды в одном из бесчисленных путешествий "Ботафого", ожидавшего очередного матча где-то в маленьком провинциальном городке Бразилии, стояли они с Гарринчей у окна отеля. На другой стороне пыльной улочки было два ботекина — так называются в Бразилии небольшие бары. Один с утра до вечера был заполнен людьми, другой пустовал. Печальный буфетчик перетирал в тысячный раз стаканы, смахивал пыль со столиков, но народ почему-то не шёл к нему, и все тут! Люди предпочитали толкаться в переполненном ботекине соседа. Трудно объяснить почему. Традиция какая-то или каприз, кто знает… Маноэл, задумавшись, долго смотрел на одинокого хозяина бара и потом вдруг повернулся к Салданье и сказал: — Сеу Жоан, я спущусь на минутку вниз, можно?
Он спустился по скрипучим ступенькам лестницы, вышел из подъезда и вразвалочку пошёл на другую сторону улицы. На ту, где находились бары. В переполненном баре все замерли с открытыми ртами и смотрели на Гарринчу, на легендарного би-кампеона, прибывшего вместе с "Ботафого" в этот городок на одну игру, которая должна была состояться завтра днём. Разумеется, весь город жил матчем, и вся эта веселая компания только что говорила об игре. И кто-нибудь наверняка жаловался, что футболистов держат в отеле, никого туда не впускают и нельзя никак увидать великого Диди или Гарринчу. И в этот самый момент… Вот он, как в сказке: Гарринча! Идет не торопясь… Гарринча, величайший футболист мира!
А Маноэл подошёл к переполненному бару, остановился, обвел неторопливым взглядом обалдевших от неожиданности посетителей и… не вошёл. Сделал финт: прошёл ещё два шага и вошел в ботекин, где сидел одинокий печальный хозяин. Тот вскочил, онемел от неожиданности и выронил полотенце. Гарринча попросил "кафезиньо", выпил, расплатился, похлопал хозяина по плечу и вышел, ни слова не говоря. "Через пять минут, — писал Жоан Салданья, — этот бар был битком набит сбегающимися с разных сторон людьми, и хозяин с помощью добровольцев дрожащими руками прикреплял над стойкой к стене стул, на котором только что сидел Гарринча, и чашку, из которой он пил кофе… Старику отныне была уготована безбедная старость. И Гарринча, снова подойдя к окну и глядя на эту сцену, сказал: — Так-то оно справедливее будет, не правда ли, сеу Жоан?"
Гарринчу могли не взять на чемпионат мира 1958 года. Главный тренер сборной Бразилии Висенте Феола запунцевел от ярости, когда Гарринча забил гол «Фиорентине» в контрольном матче. Мане обвел трех защитников подряд и вратаря, и когда ворота были пусты, бить не стал, дожидаясь, когда на него выскочит игрок «Фиорентины» Роботти, а дождавшись, ловким финтом обвел его и только после этого забил.
Потом Гарринча провалил психологический тест. Он притворился, что не может отличить вертикальную линию от горизонтальной, и нарисовал человека с огромной головой. Психологи вынесли вердикт «инфантильный» и посоветовали не брать парня в Швецию.
Увы, Бразилия ныне не та. И футбол бразильский, увы, не тот. Там перестали рождаться Пеле и Гарринчи. Там больше не делают игроков уровня Герсона, про которого в 1969 году прибывшие снимать фильм о сборной Бразилии японцы с непередаваемым удивлением говорили: "Чем больше мы смотрим на ваших футболистов, тем непонятнее становится ваш футбол. Вот, например, Жерсон… Во всех футбольных учебниках пишут, что игрок должен быстро бегать, не передерживать мяч, одинаково хорошо играть обеими ногами. А Жерсон бегает очень медленно, все время передерживает мяч, играет только одной левой ногой, а в итоге — это самый лучший игрок, какого нам доводилось видеть".
Футбол в Бразилии перестал быть отдушиной народной, он стал большим и очень прибыльным бизнесом. И, как следствие, из бразильского футбола исчезли детство и радость общения с мячом. Остались холодные тактико-технические выкладки. И средний уровень игроков. Такой же средний, каков сегодня уровень игроков во всем мире. Включая самые когда-то не футбольные страны.
Бразилия стало одной из. А была – единственная и неповторимая в футболе.
Так вот, вчера я увидел свою юность.
Ту самую бразильскую бесшабашность.
Или безбашенность.
18-летний Эндрик, вышедший на поле на пять минут, при скользком счете 2:1 (Лига чемпионов, между прочим), убегает вместе с двумя партнерами( и какими! Мбаппе и Винисиус!!!) в контраатаку, трое против двоих. Что в таком случае сделал бы средневыпестованный бразилец? Правильно, катнул бы либо направо, либо налево. Либо Мбаппе, а еще лучше Виннисиусу. Бо, если не отдать, потом в раздевалке могут и голову открутить.
Что положено Юпитеру, не положено молодому быку.
Что сделал Эндрик? Пульнул метров с двадцати и забил совершенно шальной мяч: голкипер «Штутгарта» даже в мыслях не держал, что юный пацан в такой ситуации выберет такой, «инфантильный» вариант.
Этот парень, Эндрик, явно рос в фавелах и играл на пляжах Копакабаны. Любой хоть сколько нибудь поигравший на сколько-нибудь серьезном уровне, скажет: только самоубийца, если ему 18 лет, и его выпускают поиграть минут 5 со взрослыми дядьками (Лина чемпионов, между прочим), не отдаст в такой ситуации пас.
Эх, как это было по-бразильски.
Я давно не видел такой бразильской отвязанности. Последним был Марсело. И Неймар...
Футбольный "Телеграм" Игоря Литвака.
Подписывайтесь на Dynamo.kiev.ua в Telegram: @dynamo_kiev_ua! Только самые горячие новости
× 1
Загрузка комментариев
