Це́зий (лат.Caesium), обозначается символом Cs — элемент первой группы, шестого периода периодической системы химических элементов с атомным номером 55. Как простое веществоцезий представляет собой щелочной металл серебристо-жёлтого цвета, очень мягкий и легкоплавкий (температура плавления 28.7°C), активнее натрия и близкий по активности к калию. На внешнем уровне атом цезия имеет один электрон, который он легко отдаёт, превращаясь в положительно заряженный катион Cs+. Очень быстро окисляется на воздухе и очень легко вступает в химические реакции, особенно с водой, образуя щёлочь. Металлический цезий имеет сходство с металлическим калием и рубидием по внешнему виду, мягкости и проводимости. Цезий нельзя хранить на открытом воздухе, так как будет происходить реакция с выделением большого количества теплоты, иногда приводящая к воспламенению металла или взрыву. Цезий является вторым щелочным металлом в группе, плотность которого выше, чем у воды.
Кто из минералогов не знает замечательных образцов из этой копи ― <...> самой большой ценности ― кусочков как бы обсосанного леденца ― самого поллукса! Этот камень ― единственное в мире соединение редчайшего металла цезия, и его неизменным спутником в копи является цеолит, по прозванию кастор.[3]
...для возбуждения тока в рубидиевом фотоэлементе требуются меньшие затраты энергии. В этом отношении рубидий уступает только цезию, который чувствителен даже к невидимым инфракрасным лучам.[4]
Впрочем, галлий ― не самый легкоплавкий из металлов (даже если не считать ртуть). Его температура плавления 29,75°C, а цезий плавится при 28,5°C; только цезий, как и всякий щелочной металл, в руки не возьмешь...[7]
Наиболее опасны для человека изотопы цезия и стронция, которые адсорбируются на почве и затем по пищевым цепям попадают в организм человека.[9]
— Владимир Максаковский. «Географическая картина мира» (Книга I. Общая характеристика мира), 2003
Цезий был выбран при создании атомных часов благодаря тому, что он довольно легко испаряется при невысокой температуре, но в то же время масса его атомов достаточно велика, чтобы атомы вели себя в «облаке» весьма достойно и сдержанно.[10]
— Игорь Лалаянц, «Атомные наручники», 2005
К одному из таких открытий и достижений экстремальной химии следует отнести синтез металлического водорода <...>. Фактически водород начинает вести себя как расплав цезия и рубидия.[11]
В спектре саксонского минерала лепидолита и в спектре рассола, полученного при выпаривании дюркхеймской минеральной воды, он увидел спектральные линии, которые не совпадали с линиями знакомых химикам веществ. Бунзен понял, что и в лепидолите, и в дюркхеймской минеральной воде скрыты какие-то еще неизвестные вещества. И в самом деле, вскоре Бунзену удалось извлечь из минерала лепидолита новый металл, который он назвал рубидием, а из дюркхеймской воды другой новый металл, которому он дал имя цезий. Открытие рубидия и цезия было первой большой победой спектрального анализа.[2]
Однако есть металлы, которые, наоборот, реагируют лучше всего на желтые, синие или красные лучи видимой части спектра. Самым низким потенциальным барьером обладает щелочной металл ― цезий. Однако в течение долгого времени изготовить катод фотоэлемента из цезия не удавалось. Цезий уже при комнатной температуре становится жидким. Практически применить его в таком виде невозможно. В настоящее время это затруднение удалось преодолеть. Для изготовления фотокатода, основой которого был бы цезий, так называемого кислородно-цезиевого катода, берут серебряную пластинку и окисляют ее в кислороде. Затем ее обрабатывают парами цезия и сверху еще напыляют тонкую пленку серебра, которая при прогревании собирается в крошечные шарики, не заслоняющие от света обработанную цезием поверхность. В этом многослойном катоде молекулы цезия удерживаются силами сорбции, то есть силами, аналогичными тем, которые удерживают на поверхности активированного угля в противогазе частицы отравляющих паров и газов. Такой фотокатод действует даже лучше, чем действовал бы фотокатод из чистого цезия: сорбированный атом цезия легче отдает электрон, связи электрона с атомом ослаблены силами сорбции. Если для фотоионизации свободного атома цезия нужен фиолетовый свет (с длиной волны 300 тц), то сорбированный цезий фотоионизируется красным и даже инфракрасным светом (с длиной волны до 1500 m мю). Кроме кислородно-цезиевого катода, в фотоэлементах широкое применение получил сурьмяно-цезиевый катод. Этот катод представляет собой пленку сурьмы, обработанную парами цезия. В настоящее время нашей промышленностью выпускаются фотоэлементы с сурьмяно-цезиевыми и кислородно-цезиевыми катодами. Прямо использовать электрический ток, возникающий при освещении катода, для каких-нибудь практических целей все-таки трудно: он слишком мал.[12]
Так, например, было экспериментально показано, что не все из скачков, происходящих в объеме металлов при возрастании давления, являются результатом изменения их кристаллической структуры. В двух случаях ― для редких металлов церия и цезия ― этот скачок, повидимому, связан уже с изменениями, происходящими в структуре электронных оболочек самих атомов металла, то-есть со сжатием атомов. <...> Современная методика исследования сжимаемости при высоких давлениях позволяет производить измерения до 100 тысяч атмосфер. Опыты показали, что в этом диапазоне давлений наиболее сжимаемыми оказались щелочные и щелочно-земельные металлы. Объем цезия при таком давлении доставляет приблизительно три восьмых от его объема при атмосферном давлении. Наименее сжимаемым является углерод в форме алмаза. При давлении до 100 тысяч атмосфер его объем изменяется меньше чем на 1,8%.[13]
При взрыве «типичной» водородной бомбы, эквивалентной по мощности 5 млн. тонн тротила (фактически возможно изготовление водородных бомб в 10 и даже в 100 раз большей мощности) образуется большое количество радиоактивных веществ, в том числе радиостронций, радиоцезий и радиоуглерод, обладающие большим временем радиоактивного распада. Радиостронций и цезий ― это результат деления применяемых в бомбе расщепляющих материалов. Радиоуглерод же образуется не непосредственно при взрыве, а в результате захвата азотом воздуха нейтронов термоядерной реакции и реакции деления. Образование нейтронов является неизбежным для всех типов ядерного и термоядерного оружия.[14]
— Андрей Сахаров, «О радиоактивной опасности ядерных испытаний», 1958
В той же статье 1860 года при помощи своего нового метода исследования авторы показали, что, кроме трех ранее открытых щелочных металлов (лития, натрия и калия), должен существовать четвертый, неизвестный еще щелочной металл, дающий спектр с голубыми линиями. Линии эти напоминают в общих чертах спектр калия, содержащий синие линии, но не совпадают с ним, равно как со спектром любого другого элемента. Поэтому оставалось заключить, что обнаруженные голубые линии принадлежат какому-то новому, еще неизвестному элементу, сходному с калием. Указанные голубые линии обнаруживались у составных частей минерала лепидолита, а также ― воды Дюркгеймовского источника. Бунзен, как отличный химик, в том же 1860 году сумел выделить из этих веществ препаративным путем (после обработки громадного количества воды из исследуемого источника, а также упомянутого минерала) небольшое количество хлористой соли нового металла, который как раз и давал замеченную, ранее неизвестную голубую линию. На этом основании Бунзен назвал новый металл цезием (от латинского слова caesius, что значит «небесно-голубой»). Выделяя соль цезия, Бунзен этим же способом обнаружил присутствие в тех же веществах еще одного неизвестного ранее щелочного металла, дающего красную линию в спектре. Хлористая соль этого металла была получена Бунзеном в следующем, 1861 году. Соответственно своему спектру этот новый металл был назван рубидием (от латинского слова rubidus ― «темно-красный»). Так блестяще подтвердилась на практике применимость спектрального анализа к изучению земных веществ, в частности к открытию новых, ранее неизвестных химических элементов. Вскоре за тем новые открытия в химии подтвердили еще раз могущество нового метода познания вещества.[15]
— Бонифатий Кедров, «Опыт методологического анализа научных открытий», 1960
Это значит, что для возбуждения тока в рубидиевом фотоэлементе требуются меньшие затраты энергии. В этом отношении рубидий уступает только цезию, который чувствителен даже к невидимым инфракрасным лучам. <...>
Но содержание его в опробованных образцах было ничтожным, и чтобы извлечь мало-мальски ощутимые количества, Бунзену пришлось выпарить свыше 40 кубометров минеральных вод. Из упаренного раствора он осадил смесь хлороплатинатов калия, рубидия и цезия. Чтобы отделить рубидий от его ближайших родственников (и особенно от большого избытка калия), он подверг этот осадок многократной фракционированной кристаллизации и получил из наименее растворимой фракции хлориды рубидия и цезия. Он их перевел затем в карбонаты и тартраты (соли винной кислоты), что позволило еще больше очистить рубидий и освободить его от основной массы цезия.[4]
Если бы химику пришлось писать биографию цезия, то она могла бы выглядеть так: «Открыт сравнительно недавно, в 1860 г., в минеральных водах известных целебных источников Шварцвальда (Баден-Баден и др.). За короткий исторический срок прошел блистательный путь ― от редкого, никому неведомого химического элемента до стратегического металла. Принадлежит к трудовой семье щелочных металлов, но в жилах его течет голубая кровь последнего в роде… Впрочем, это нисколько не мешает ему общаться с другими элементами и, даже если они не столь знамениты, он охотно вступает с ними в контакты и завязывает прочные связи. В настоящее время работает одновременно в нескольких отраслях: в электронике и автоматике, в радиолокации и кино, в атомных реакторах и на космических кораблях…»
Если не принимать всерьез заносчиво-шутливого тона и некоторых явно литературных преувеличений, то увидевшие в этом жизнеописании «роман без вранья» не ошибутся. Не беспредметен разговор о «голубой крови» цезия ― ведь впервые он был обнаружен по двум ярким линиям в синей области спектра и латинское слово «caesius», от которого произошло его название, означает ― небесно-голубой.[6]
Неоспоримо и утверждение о том, что цезий практически последний в ряду щелочных металлов. Правда, еще Менделеев предусмотрительно оставил в своей таблице пустую клетку для «экацезия», ― который должен следовать в I группе за цезием, и этот элемент (франций) в 1939 г. был открыт. Однако франций существует лишь в виде быстро разлагающихся радиоактивных изотопов с периодами полураспада в несколько минут или секунд, или даже тысячных долей секунды.[6]
В литературе нет точных данных о том, сколько цезия имеется на земном шаре. Известно лишь, что он относится к числу редчайших химических элементов. Полагают, что его содержание в земной коре во всяком случае в несколько сот раз меньше, чем рубидия, и составляет примерно 0, 00007%. Цезий встречается в крайне рассеянном состоянии (порядка тысячных долей процента) во многих горных породах; ничтожные количества этого металла ― около 10 цг/л ― найдены также в морской воде. В более значительных концентрациях (до нескольких десятых процента) он содержится в некоторых калиевых и литиевых минералах, главным образом в лепидолите. Но особенно существенно то, что, в отличие от рубидия и большинства других редких элементов, цезий образует собственные минералы ― поллуцит (или поллукс) и родицит.[6]
Из лепидолитов цезий извлекается вместе с рубидием попутно, как побочный продукт производства лития. Для этого лепидолиты предварительно сплавляют (или спекают) при температуре около 1000° C с гипсом или сульфатом калия и карбонатом бария. В этих условиях все щелочные металлы превращаются в легко растворимые соединения ― их сложно выщелачивать горячей водой. После выделения лития остается переработать полученные фильтраты, и здесь главная трудность ― в освобождении цезия от рубидия и громадного избытка калия.[6]
Разберемся по порядку. «Во главе» ряда активности металлов стоит не калий и не цезий, а литий, после которого следуют цезий, рубидий и калий. Впрочем, разница в активности трех последних металлов столь невелика, что некоторые исследователи расставляют их даже в ином порядке: то калий впереди, а то рубидий. А вот пятый щелочной металл, натрий, сильно отстает. <...> Представьте себе, что каждый щелочной металл на пути к своему месту в ряду активности должен преодолеть своеобразное «химическое троеборье»: испариться, отдать валентные электроны и гидратироваться. В первом виде троеборья побеждает цезий, которому на испарение нужно наименьшее количество энергии. Далее места распределяются в порядке увеличения температур кипения; последним оказывается литий. Во втором виде троеборья места распределяются точно так же: с наименьшей затратой энергии электроны теряются атомами цезия, как атомами с самым большим радиусом. Литий по-прежнему плетется в хвосте.[16]
В конечном счете получается достаточно сложная картина. Так, если все щелочные металлы выстроить в ряд по убыванию теплового эффекта их горения в кислороде, то ряд начнется литием и окончится цезием; а если сравнивать теплоту горения этих металлов в хлоре, то ряд будет начинаться цезием и оканчиваться литием. Не будем здесь останавливаться на причинах этого явления, обратим лишь внимание на самое главное: невозможно сравнивать активность металлов вообще, можно сравнивать лишь их активность по отношению к какому-то совершенно определённому веществу. Как мы видим, такое объяснение уже позволяет нам кое-что понять, но все же не исключает необходимости пользоваться словами «не знаю»…[16]
Впрочем, галлий ― не самый легкоплавкий из металлов (даже если не считать ртуть). Его температура плавления 29,75°C, а цезий плавится при 28,5°C; только цезий, как и всякий щелочной металл, в руки не возьмешь, поэтому на ладони, естественно, галлий расплавить легче, чем цезий. Но и галлий лучше не брать в руки ― он ядовит, по токсичности превосходит даже ртуть и свинец.[7]
Сжимаемость воды интересно сравнить с данными для других веществ, в том числе твердых. Близкой к воде сжимаемостью обладают металлический рубидий и цезий, а вот ртуть, например, сжимается в 10 раз труднее.[17]
— Илья Леенсон, «Почему лопнула бутылка с водой?», 1985
Биомосы необузданны в своем влечении к тому, что губит все живое ― к токсичным тяжелым металлам. В своей молекулярной структуре они всегда держат «вакантное» местечко-ловушку и при первой возможности норовят втащить туда «лакомый кусочек». Не составляют исключения радиоактивные цезий <цезий-137> и стронций <стронций-90>, щедро распыленные вулканом Чернобыля. Биомос как бы вцепляется капканом в токсичный металл, чтобы не сбежал, да еще и обволакивает его полимерной оболочкой. И тогда губитель живого, что пленник с ядром на ноге ― не сдвинуться ему с места.[18]
Обычно считается, что в гидридах щелочных металлов происходит перенос заряда от атома металла к водороду, и таким образом реализуется ионная связь. Данные по сжимаемости гидридов дают основание предположить другую электронную конфигурацию, когда электрон атома водорода достраивает оболочку атома Cs до электронной конфигурации Ва. При этом оба внешних электрона находятся в электрическом поле как Cs+, так и Н+. Энергия сродства атома цезия к протону составляет 7,6 эВ, потенциал ионизации изолированной молекулы CsH, по-видимому, близок к потенциалу ионизации атома Ва, равному 5,2 эВ. Их сумма 12,8 эВ несколько меньше энергии электрона в основном состоянии атома водорода. Перенос электрона от атома водорода к атому цезия в твердом CsH и создание электронной конфигурации двух внешних электронов в электрическом поле атомного остова Cs+ и Н+, аналогичной электронной конфигурации атома бария, возможно происходит за счет взаимодействия с соседними атомными ячейками. Такое взаимодействие заметно увеличивает энергию электронов в состоянии равновесия в атомной ячейке твердого тела.[19]
— Борис Надыкто, «Электронные фазы твердых тел», 2001
До 2000 г. в мире было проведено примерно 1850 испытаний ядерного оружия, причем последствия атомных взрывов в атмосфере имели глобальный характер. Наиболее опасны для человека изотопы цезия и стронция, которые адсорбируются на почве и затем по пищевым цепям попадают в организм человека. В условиях экологического кризиса ученые разных стран составляют экологические прогнозы. В большинстве своем они скорее пессимистичны, чем оптимистичны. <...> Можно добавить, что, хотя в соответствии с государственными нормативами территория с плотностью заражения цезием-137 свыше 15 Ки/км2 считается зоной обязательного отселения людей, а территория с заражением от 5 до 15 Ки/км2 ― зоной с правом на такое отселение, в их пределах еще расположено более тысячи населенных пунктов с численностью жителей около 450 тыс.[9]
— Владимир Максаковский. «Географическая картина мира» (Книга I. Общая характеристика мира), 2003
Бегунов на 100 метров обязательно разделяют по дорожкам, иначе они в своем неудержимом стремлении к финишу переломают друг другу ноги. Стайеры же бегут свои 5 или 10 тысяч метров с гораздо меньшими скоростями, поэтому им можно бежать и в толпе. Атомам же цезия в стандартных часах приходится выступать «в толпе». Цезий был выбран при создании атомных часов благодаря тому, что он довольно легко испаряется при невысокой температуре, но в то же время масса его атомов достаточно велика, чтобы атомы вели себя в «облаке» весьма достойно и сдержанно. При воздействии на облако микроволнового излучения с частотой 10 гигагерц атомы поглощают его энергию, которая индуцирует ― вызывает ― переход электронов с одного квантового уровня на другой. В целом таких возможных уровней 16, но создателей часов волнует лишь два специфических с максимально возможной частотой перехода.[10]
— Игорь Лалаянц, «Атомные наручники», 2005
В кремниевом квадратике со стороной 1,2 миллиметра и толщиной 0,375 миллиметра просверливается сквозной колодец со стороной 600 микрон, в который «помещается» цезиевое облако. Сверху и снизу он закрывается тоненькими стеклышками. А далее, как в стандартном лазерном проигрывателе или бытовом DVD-плейере, цезий освещается лазером и начинает выдавать полезный тактовый сигнал с оптимальной частотой чуть более 9 гигагерц, точное значение которой приведено выше. Так получили атомные часы, энергопотребление которых составляет милливатты, что позволяет использовать для их питания стандартную батарейку. Авторы, создавшие сей уникальный шедевр, сравнимый с подкованной Левшой блохой, поясняют, что конечно, точность их новых часов на порядки уступает часам-шкафу, которые дают секундную ошибку в 30 миллионов лет. Но зато стоимость новых «часиков» составляет даже сейчас всего лишь 120 долларов, а при массовой «штамповке» будет и того меньше. Зато какие возможности открываются для научных и бытовых электронных устройств![10]
— Игорь Лалаянц, «Атомные наручники», 2005
К одному из таких открытий и достижений экстремальной химии следует отнести синтез металлического водорода, когда в результате ударно-волнового сжатия молекул водорода у них происходит отрыв электрона от молекулы и формируются металлизированные состояния, которые обладают высокой проводимостью ― более 2000 Ом. Фактически водород начинает вести себя как расплав цезия и рубидия. Можно спорить, чей это результат ― физиков или химиков, но самое главное, что отрыв электрона и преобразование структуры ― это химические процессы.[11]
― Современная наука, безусловно, обладает методами и аппаратурой, необходимыми для точного определения, кто и что загрязняет Мировой океан. Выявление источника изотопов ― очень тонкая работа, не каждая лаборатория может её выполнить, но Радиохимическим институт в Санкт-Петербурге на такое способен. Его специалисты установили что цезий в Баренцевом море действительно из Великобритании. Англичане пытались это опровергать, но в конце концов вынуждены были признать точность расчетов и исследований российских специалистов. Правда, информировать общественность своей страны они не торопились предпочитая больше говорить о Чернобыле. Хочу сразу всех успокоить. Концентрации английского цезия в водах Баренцева моря чрезвычайно малы, его можно обнаружить только с помощью специальной аппаратуры, которая была создана в нашей стране при осуществлении Атомного проекта СССР. И все равно вокруг этого вопроса очень много фантазий и мифов.[20]
Существенно более высокая, по сравнению с точностью кварцевых, точность атомных часов составляла одну секунду за 300 лет. Появление атомных часов означало конец «астрономическому» определению секунды, и с 1967 года было официально принято ее «атомное» определение; секунда стала определяться как 9 192 631 770 периодов колебаний электромагнитного поля излучения, возникающего при переходе электрона между двумя энергетическими подуровнями с противоположными направлениями спина в основном состоянии изотопа цезия-133. Такие подуровни у атома цезия-133 появляются в присутствии магнитного поля. Безусловно, в действительности та частота излучения, которую определяют постулаты Бора, несколько отличается о от регистрируемой приборами. Причина этого отличия ― эффект Доплера, согласно которому сдвиг частоты соотносится со скоростью движения атома. Этим обстоятельством и определялось основное направление работы по совершенствованию атомных часов: уменьшать скорость атомов в максимально возможной степени ― иначе говоря, охлаждать их до сверхнизких температур…[21]
— Борис Булюбаш, «История часов: от маятника до атомов», 2011
В итоге температуру атомов цезия удалось довести до миллионных долей градуса, а 20 лет назад физик из Стэнфордского университета и нобелевский лауреат 1997 года Стивен Чу (занимающий пост министра энергетики США) повысил точность цезиевых атомных часов до предельных значений. Конструкция, которую он предложил, известна под именем «атомного фонтана»: атомам цезия сообщается с помощью луча лазера импульс в вертикальном направлении, в наивысшей точке траектории скорость атомов обращается в ноль. В этот момент времени как раз и фиксируется частота фотонов, которые этими атомами испускаются и поглощаются. Вызванный эффектом Доплера сдвиг частоты в этом случае практически исчезает.[21]
— Борис Булюбаш, «История часов: от маятника до атомов», 2011
Цезий в публицистике, мемуарах и художественной литературе
И посадил их профессор Филинов на пластинку цезия. Харичкин и Ларичкин помнили, что была эта пластинка гладенькая, полированная. Но сейчас она казалась бугристой, как вспаханное поле. Ходить было трудно ― того и гляди упадешь. <...> Везде обнаруживались огромные пещеры, тоннели, ущелья, пропасти, каньоны. Они раздвигались, становились все более огромными по размерам. И скоро Харичкин и Ларичкин могли уже проходить по всем тоннелям в любом направлении, проходить сквозь вещество цезия. Плотная пластинка цезия словно распалась на свои составные части, оставляя между ними свободные проходы. Но на этом не кончилось превращение мира. Харичкин и Ларичкин, чтобы лучше видеть, поднялись на вершину огромного «материка» с необычайно пористым строением. <...> Планета, на которой были Харичкин и Ларичкин, вырастала, а все другие словно бы уменьшались ― удалялись в межпланетное пространство. Скоро они уже казались далекими темными массами.
― Мы находимся сейчас на молекуле цезия, ― сказал Ларичкин. ― Хорошо, что это не молекула газа. На ней мы ощутили бы подлинное броуновское движение частиц ― танец молекул ― и, видимо, болели бы морской болезнью. <...>
― Далее тянутся неизмеримые просторы «межзвездных пустынь», а вон там маячит новое скопление «звезд» ― иная «галактика», представляющая скопление атомов иной молекулы. Совокупность их составляет «метагалактику» ― это атомы всей нашей пластинки. По числу спутников-электронов можно определить, что это атомы цезия.
― А что далее? ― спросил Харичкин. ― За «метагалактикой»?
― Далее, наверное, конец «мира цезия» и начало иных бесконечных миров… Харичкин сел на землю и ударил по электрону рукой.[22]
― Да ведь это же середина стеклянного баллона фотоэлемента!
Я сковырнул слой «земли», и что-то заблестело. Это, по-видимому, слой серебра. На него нанесен слой цезия. Следовательно, мы стоим на катоде фотоэлемента, а кольцо в середине нашей «вселенной» ― анод. Круглое отверстие в лампе, как великан-иллюминатор в иной мир, светит туманно: фотоэлемент, очевидно, уже включен в батарею, однако струи тока и света еще малы и фотоэлемент не действует. <...>
«Нейтральные» планетки ― газовые молекулы, ― утратив электрон, становились «позитивным ионом». Такая молекула имеет уже только одного спутника ― позитивный заряд. Ее стала неудержимо притягивать «земля» цезия, заряженная отрицательным электричеством. И позитивные ионы начали падать на «землю». Можно было подумать, что случилась космическая катастрофа. <...>
Каждый элемент получает заряд от светового луча. Этот заряд посылается ламповым усилителем. Каждое очко нового фотоэлемента состоит из маленького серебряного шарика покрытого слоем цезия, для фоточувствительности. Чего же мы достигли? Изображение стало выразительным, более ясным и освещенным.[22]
Несколько рабочих лениво бьют отверстие для шпура, огромные отвалы загромождают узкое ущелье, на брезенте лежат отобранные штуфы редких минералов. Кто из минералогов не знает замечательных образцов из этой копи ― кристаллов плоского розового берилла, блестящего серого полевого шпата, редчайших цеолитов и, наконец, самой большой ценности ― кусочков как бы обсосанного леденца ― самого поллукса! Этот камень ― единственное в мире соединение редчайшего металла цезия, и его неизменным спутником в копи является цеолит, по прозванию кастор. <...>
И незаметно из клетки номер 55 выходит атом цезия:
― Я также вездесущ, как и ты, иод, но меня еще меньше оценил человек. Я даю тебе самое свое дорогое ― свои электроны, чтобы их потоком ты мог пронзать вещество. Меня зовут цезием, и за мною будущее.
― А нас ты забыл совсем! ― кричали атомы ртути.[3]
Я давно не слушала «Демона», а между тем это была любимая опера отца. Отец в этот год прихварывал, наверное, давала о себе знать знаменитая катастрофа на Урале, в результате которой в озерах Швеции и Канады до сих пор находят мышьяк и цезий. Мы с мамой успели улететь с объекта до аварии, а отец, работавший на ликвидации ее последствий, ― после. Очевидно, у него незаметно развилась ХЛБ <хроническая лучевая болезнь>. Появилась быстрая утомляемость, озноб по утрам, ороговение кожи на суставах.[8]
Очаг ликвидировали, о случившемся поговорили и забыли. Но после трагедии в Лило военные обратились за помощью к физикам. Те, пусть и оснащенные старым оборудованием, обследовали территорию части и нашли еще 11 источников радиации. Среди них оказались с цезием ― 137. Эти капсулы длиной 12 миллиметров применялись для градуировки приборов военного назначения. Одна капсула лежала в кармане солдатской шинели. А ведь такая металлическая штучка излучает 12-15 тысяч микрорентген в час. Тяжелые радиоактивные ожоги тем, кто находится рядом, ― гарантированы. Находки физиков и заключение медиков посеяли нешуточную тревогу: что если в местах дислокации и других бывших советских (затем ― российских) военных гарнизонов окажется нечто подобное, а то и пострашнее? Ведь в ведении Минобороны Грузии 180 гектаров таких площадей.[23]
Когда прилетел Каманин, он потребовал прежде всего отыскать то, что осталось от Комарова. Обгоревшие останки сразу же были отправлены в Орск. После того как были извлечены все остатки деталей конструкции и приборов, включая капсулу с цезием ― источником гамма-излучения, на месте падения в присутствии членов Госкомиссии был насыпан небольшой холмик. Анохин снял свою форменную летную фуражку и возложил ее на вершину этого памятного земляного знака.[24]
— Георгий Шенгели, «Эрбий, Иттербий, Туллий, Стронций, Иридий, Ванадий...», 1931
С другой стороны, пусть поймет народ,
ищущий грань меж Добром и Злом:
в какой-то мере бредет вперед
тот, кто с виду кружит в былом.
А тот, кто ― по Цельсию ― спит в тепле,
под балдахином и в полный рост,
с цезием в пятке (верней, в сопле),
пинает носком покрывало звёзд.[5]
Бельё горит в глазах его огнем, диван его приковывает к пятнам.
Он назван в честь Дзержинского, и в нем
воистину исследователь спрятан.
И, спрашивая, знает он ответ.
Обмолвки, препинания, смятенье
нужны ему, как цезий для ракет,
чтоб вырваться за скобки тяготенья.
Он не палач.[5]
↑При сопоставлении двух щелочных металлов разница видна особенно явно. На переднем плане ампула слегка золотистого оттенка — с цезием; дальняя, нейтрально-серебристая — с рубидием. На обеих ампулах отчётливо заметны следы оплавления и послеедующей кристаллизацииметаллов (потёки по стеклу в верхней части ампулы). Это происходит в результате несложного и очень яркого по своей наглядности «опыта», когда любой желающий может взять ампулу в руки и убедиться, что металл постепенно расплавляется, переходит в жидкое состояние и начинает течь от тепла его рук. Температура плавления цезия — чуть ниже 30°, а для рубидия температуры человеческого тела слегка недостаёт — 39,05°C
↑ 12М. П. Бронштейн «Солнечное вещество». — М.: Детиздат ЦК ВЛКСМ, 1936 г.
↑ 12А.Е.Ферсман. «Воспоминания о камне». — М.: Издательство Академии Наук СССР, 1958 г.
