Бимини (Гейне; Вейнберг)

Бимини
автор Генрих Гейне (1797—1856), пер. П. И. Вейнберг (1831—1908)

Оригинал: нем. Bimini, опубл. в 1869^[1]. — Перевод опубл.: 1870^[2]. Источник: Полное собрание сочинений Генриха Гейне / Под редакцией и с биографическим очерком Петра Вейнберга — 2-е изд. — СПб.: Издание А. Ф. Маркса, 1904. — Т. 6. — С. 118—138..

Бимини

Пролог • 1 • 2 • 3 • 4

Пролог

Вера в мир чудес! Как пышно
Ты, цветок теперь увядший,
Цвёл в сердцах в былое время,
Воспеваемое мною!

5 И само-то это время
Было чудом! Совершалось
Много так чудес, что люди
Больше им и не дивились.

Зауряд с сухою прозой
10 Жизни самой повседневной,
Часто видел пред собою
Человек такие вещи,

Пред которыми бледнели
Баснословнейшие сказки
15 В книгах набожных монахов,
В старых рыцарских романах.

Раз, блистая, как невеста,
Из пучины океана
Чудо выплыло морское —
20 Выплыл целый новый мир —

Новый мир с сортами новых
Человеков и животных,
Новых птиц, цветов, деревьев,
Мировых болезней новых.

25 В это время мир наш старый,
Мир наш собственный, чудесно
Тоже весь преобразился.
Это чудо совершили

Изобретения духа,
30 Чародея новых дней:
Колдовство Бертольда Шварца^[3]
И другое волхвованье

Человека похитрее —
Чернокнижника из Майнца;^[4]
35 А вдобавок к ним две книги,
К нам седыми колдунами

Принесённые в прекрасном
Переводе из Египта
И античной Византии —
40 Чудодейственные книги.

У одной из них заглавье:
«Книга Истины»; другая —
«Книгой Красоты» зовётся;
Но как ту, так и другую

45 Написал сам Бог на разных
Двух наречиях небесных,
И, как мы предполагаем,
Написал собственноручно.

Тут же маленькая стрелка,
50 Жезл волшебный мореходца,
Мореходцу указала
Прямо в Индию дорогу —

В эту общую отчизну
Всяких пряностей пикантных,
55 Где надменно рвутся к небу
И ползут, впиваясь в землю

Фантастичные растенья,
Травы, мхи, цветы, деревья —
Знать растительного царства,
60 Иль коронные брильянты —

В край кореньев, наделённых
Той таинственною силой,
Что людей иль исцеляет,
Или гонит в гроб, смотря

65 Кто мешает их: аптекарь
Осторожный и разумный,
Иль венгерец бестолковый
Из —го баната.^[5]

И едва лишь отворились
70 Двери Индии цветущей,
Как поток благоуханий,
Сладострастных до безумья

Опьяняющих все чувства,
Одуряющих и разум,
75 Хлынул вдруг, и в сердце мира,
Мира старого ворвался.

И как будто под хлестаньем
Плети огненной, безумно
В людях кровь забушевала,
80 Алча золота и счастья.

Но паролью оставалось
Только золото; уж этот
Жёлтый сводник сам доставит
Все земные наслажденья.

85 Первым словом, что испанец
Произнёс в шатре индийца,
Было «золото»; воды
Он спросил себе уж после.

Житель Мексики и Перу
90 Видел это беснованье
Жажды золота; он видел,
Как Пезарро и Кортец,^[6]

Дико золотом упившись,
В этом золоте валялись…
95 Видел он: во время штурма
Храма Квито, Лопец Вакка

Стибрил солнце золотое,
Солнце, весившее ровно
Двадцать центнеров; но в кости
100 В ту же ночь его спустил он,

И с тех пор у мексиканцев
Сохранилась поговорка:
«Это Лопец, проигравший
Солнце пред восходом солнца».

105 О, большие это были
Игроки, убийцы, воры!
(Нет людей без недостатков);
Но зато они свершили

Чудеса почище всяких
110 Штук солдатчины страшнейшей,
Начиная с Олоферна
До Радецкого с Гайнау.

В это время общей веры
В чудеса — и сами люди
115 Чудеса производили;
Да оно и натурально:

Тот, кто верой обдадает
В невозможнейшие вещи,
Невозможнейшие вещи
120 Совершать и сам способен.

Только глупый в это время
Сомневался: люди с смыслом,
Мудрецы — склонялись с верой
Перед всеми чудесами.

125 Странно! Нынче не выходит
У меня из мыслей сказка
Той поры чудесной — сказка
О Жуане Понс де Леон,^[7]

Что сумел открыть Флориду,
130 Но всю жизнь искал напрасно
Цель своих стремлений жадных —
Чудный остров Бимини!

Бимини! При этом звуке
Сердце вдруг затрепетало
135 У меня в груди — и грёзы,
Грёзы юности воскресли,

И в венках своих засохших
На меня печально смотрят…
Пенье мёртвых соловьёв
140 Раздается надо мною…

Соловьи поют и стонут,
Точно кровью истекают…
И, охваченный испугом,
Я вскочил — вскочил так быстро,

145 Так порывисто я двинул
Всеми членами больными,
Что мгновенно распоролись
Швы в моей дурацкой куртке…

Но тревога эта скоро
150 У меня сменилась смехом:
Рассмеялся я, услышав —
Или так мне показалось —

Будто подле попугаи
Уморительно, а вместе
155 И весьма меланхолично,
Закричали: «Бимини!»

Муза, дочь богов бессмертных,
Фея умная Парнаса!
О, приди ко мне на помощь
160 Чародейством стихотворства!

Докажи, что ты колдунья;
Преврати в корабль волшебный
Песнь мою — и пусть доставит
Он меня на Бимини!

165 Только вымолвил я это —
Уж исполнилось желанье:
Снаряжён корабль волшебный,
Снаряжён и спущен в воду.

Кто со мною на Бимини?
170 Эй, messieurs, madames, садитесь,
При попутном ветре, скоро
Будем мы на Бимини!

Господа! вы не больны ли
Ревматизмом? Вы, синьоры,
175 Не открыли ли морщинок
У себя на лбу прекрасном?

Поскорей на Бимини!
Там найдёте исцеленье
От постыднейших недугов;
180 Гидропатией там лечат!

Ничего не опасайтесь:
Мой корабль построен прочно;
Посмотрите — остов сделан
Из хореев, крепче дуба;

185 На руле сидит фантазья,
В паруса весёлость дует,
Юнгой служит ловкий юмор…
А рассудок тут? — Не знаю!

Наши реи — из метафор,
190 Наши мачты — из гипербол,
Флаг — пурпурно-жёлто-чёрный
(Краски — школы романтизма),

Флаг трёхцветный Барбароссы,
Точь такой, какой я видел
195 Раз в Кифгейзере и также
В старом франкфуртском соборе…

Вдоль по морю мира сказок
Мой корабль, корабль волшебный
Уж несётся; бороздами
200 Грёзы тянутся за ним.

Впереди, вздымая пену
На лазури океана,
Дико плещется и скачет
Войско целое дельфинов.

205 На спинах у них уселись
Почтари мои морские —
Купидоны; из забавных,
Странных раковин они,

Щёки вздувши, извлекаюсь
210 Звуки трубные… Но, чу!
Из пучины океана
Вдруг донёсся смех лукавый.

Ах, я знаю эти звуки,
Этот злой, но сладкий голос:
215 Это хитрые ундины
Насмехаются скептично

Над моей дурацкой шкуной.
Над дурацким экипажем,
Над дурацкою поездкой
220 Дураков на Бимини.

1

Тих, пустынен берег Кубы…
Над зеркальною водою
Человек стоит, и смотрит
Он в воде на свой же образ.

225 Он старик, но стан свой держит
Прямо, чисто по-испански;
Весь костюм какой-то странный:
Смесь солдатского с матросским.

Под кафтаном из оленьей
230 Жёлтой кожи шаравары
Рыболова; портупея
Из парчи с шитьём богатым.

К ней, как водится, привешан
Длинный меч, толедской стали;
235 Пук петушьих красных перьев
Развевается на шляпе,

Не без грусти осеняя
Измождённое лицо,
Над которым потрудились
240 Современники и время —

Потрудилися усердно,
В чём свидетели — морщины
И, заштопанные плохо,
Шрамы сабельных ударов.

245 Не с особенно приятным
Ощущеньем смотрит старец
На плачевную фигуру,
Отраженную водою.

Точно что-то отстраняя,
250 Он протягивает руки,
Головой трясёт и грустно
Восклицает наконец:

«Это ль дон Жуан де Ле́он,
Бывший паж двора Гомеца,
255 Ловко так носивший шлейфы
Дочерей алькадов гордых?

«Был он строен и воздушен;
Под кудрями золотыми
Мысли радужные резво,
260 Легкомысленно играли.

«Топот лошади Жуана
Был знаком севильским дамам:
Чуть раздастся он — сейчас же
Всё они бросались к окнам…

265 «Это ль дон Жуан де Ле́он,
Тот, что был грозою мавров
И мечом косил, как сено,
Эти головы в чалмах?

«После битвы при Гренаде,
270 Перед всею христианской
Храброй армией, Гонзальво
Сделал рыцарем меня.

«И в палатке у инфанты,
В тот же вечер, я, при звуках
275 Труб и скрипок, нёсся в танцах
С целым роем дам красивых.

«Но ни звуков труб и скрипок,
Ни любезностей красавиц
Я не слышал в этот вечер
280 Каблуками, как безумный,

«Я стучал о пол палатки,
И одно я только слышал —
Слышал милое бряцанье
Первых, славных шпор моих.

285 «Но с годами появились
Честолюбье и серьёзность.
Я сопутствовал Колумбу
Во втором его великом

«Путешествии и предан
290 Был я этому второму
Христофору, что спасенье
Нёс язычникам чрез во́ды.

«Не забуду я во веки
Кротких глаз… Страдал он молча,
295 И лишь ночью му́ки сердца
Поверял волнам и звездам.

«По отъезде адмирала
Вновь в Испанию, к Ойеде
В службу я вступил, и вместе
300 С ним поплыл по белу свету.

«Дон Ойеда был от пяток
До макушки храбрый рыцарь;
Храбрецов таких не видел
Даже Круглый Стол Артура.

305 «В битве, в битве находил он
Сладострастное блаженство,
И сражаться с дикарями
Шёл всегда с весёлым смехом.

«Раз отравленной стрелою
310 Был он ранен и тотчас же,
Раскалив железо, выжег
Рану всю с весёлым смехом.

«Помню тоже: мы блуждали
По неведомым болотам
315 Без воды, без пищи; вязли
Мы в грязи по самый пояс;

«Тридцать дней уж длилось это.
Из двухсот людей Ойеды
Больше ста уже погибло;
320 А меж тем, всё глубже, глубже

«Становилося болото…
Мы в отчаяние впали;
Но Ойеда нашу бодрость
Воскресил весёлым смехом.

325 «После я служил с Бильбао,
Храбрым так же, как Ойеда,
Но его превосходившим
По уму и знанью дела.

«Всё орлы высокой мысли
330 В голове его гнездились,
А в душе его сияло
Ярким солнцем благородство.

«Он к владениям испанским
Сто земель прибавил — больше,
335 Чем Европа вся, богаче,
Чем Венеция и Фландры.

«В награждение за эти
Сто земель прекрасных, больше,
Чем Европа, и богаче,
340 Чем Венеция и Фландры —

«Получил Бильбао галстук
Из верёвки. Как преступник,
Он на рынке Себастьяна
Был торжественно повешен…

345 «Не таким бойцом великим
И с душой, не столь геройской,
Был Кортец Фернандо, впрочем,
Тоже воин знаменитый.

«Я служить при нём в Армаде,
350 Победившей мексиканцев.
Ах, не мало натерпеться
Довелось в походе этом!

«Много золота я добыл,
Но и жёлтой лихорадкой
355 Обзавёлся… Угостили
Очень щедро мексиканцы!

«На червонцы снарядил я
Корабли. Руководимый
Уж моей звездою личной,
360 Я открыл здесь остров Кубу.

«И теперь живу на Кубе
Губернатором, во имя
Фердинанда Аррагонца
И Жуанны Кастильянки,

365 «Всё, чего так жаждут люди,
Мной добыто: слава, почесть,
Благосклонность государя,
Даже орден Калатравы.

«Я наместник, я имею
370 Сотню тысяч добрых пезов,
В слитках золото, брильянты.
Горы целые из перлов…

«Ах, при виде этих перлов
Я томлюсь тяжёлой мыслью:
375 Лучше, лучше мне иметь бы
Зубы, молодости зубы!

«Зубы молодости! С ними,
Ах, и молодость погибла!..
Злобно дёснами гнилыми
380 Я скриплю при этой мысли.

«Зубы молодости! Если б
Вас, и с молодостью вместе,
Вновь купить возможно было —
Я сейчас, сейчас бы отдал

385 «Всё мои брильянты, перлы,
В слитках золото, сто тысяч
Добрых пезов и вдобавок
Даже орден Калатравы.

«Всё возьмите — почесть, славу,
390 Перестаньте eccelenza
Называть меня; зовите
Дураком, молокососом!

«Милосердая Мадонна!
Сжалься ты над глупым старцем,
395 Изнывающим позорно
И от всех таящим муки!

«Ах, тебе одной открою
Душу я и в том сознаюсь,
В чём, конечно, не сознался б
400 Ни единому святому:

«Ведь они мужчины тоже!
А, caracco! даже в небе
Не позволю я мужчине
Пожалеть Жуана Ле́он.

405 «Ты, ты женщина, Мадонна,
И хотя бесплотно чисто
Всё в тебе, но ты постигаешь
Умной женственной душою,

«Сколько страждет бедный смертный,
410 Видя, как карикатурно,
Как мизерно сохнут, вянут
Красота и свежесть тела!

«Ах, счастливей нас деревья!
Сколько их ни есть на свете,
415 Всё в одно и то же время
Обнажает зимний ветер.

«Всё они зимою наги;
Ни один сучок зелёный
Глаз насмешливо не колет
420 Сотоварищам увядшим.

«Ах, у нас, людей, имеет
Каждый собственное время:
У одних — зима, а тут же
У других — весна и лето!

425 «И старик вдвойне больнее
Сознаёт своё бессилье,
Видя свежесть молодую…
Милосердая Мадонна!

«Отряхни ты с этих членов
430 Зиму старости, сковавшей
Злобно кровь мою морозом,
Снегом голову покрывшей!

«Прикажи ты солнцу снова
Влить мне в жилы знойной крови;
435 Прикажи весне — пусть в сердце
Соловьёв она разбудит!

«Возврати щекам их розы,
Золотые кудри снова
Голове отдай! О, дева!
440 Возврати мне юность, юность!»

И, сказав такие речи,
Застонал Жуан де Ле́он,
И в отчаянии глубоком
Он закрыл лицо руками;

445 И стонал он, и рыдал он
Так порывисто и громко,
Что потоки слёз бежали
Сквозь иссохнувшие пальцы!

2

Рыцарь флотские привычки
450 Сохраняет и на суше:
Он по-прежнему, как в море,
Ночью спит в висячей койке,

И без качки, сладко в море
Усыплявшей, тоже рыцарь
455 Обходиться не желает —
И велит качать он койку.

Заправляет этим Кука,
Старушонка-индианка;
И, качая колыбельку,
460 С спящим в ней седым младенцем,

Отгоняет опахалом
Надоедливых москитов
И поёт тихонько песню,
Песню родины далёкой.

465 В чём тут чары? В этой песне?
Или в голосе старухи,
Что чиликает, щебечет
Точно чижик?.. Пела Кука:

«Птица-птичка колибри,
470 Полети ты к Бимини!
Покажи, дорогу нашим
Разукрашенным пиро́гам!

«Рыба-рыбка бридиди,
Поплыви ты к Бимини!
475 И, убрав цветами вёсла,
Погребём мы за тобою!

Там, на этом Бимини,
Нет конца весне блаженной:
Золотые птички свищут
480 Там в лазури три-ли-ли!

«Там земля покрыта густо
Стройно чудными цветами;
Страстно их благоуханье
И огнём горят их краски.

485 «Пальмы гордые над ними
Распростёрли опахала
И возлюбленных целуют
Нежной свежестью и тенью.

«Там, на этом Бимини,
490 Протекает ключ волшебный;
Влага юности могучей
Животворная струится;

«Чуть водицы этой каплю
На цветок увядший брызнешь —
495 Он воспрянет, встрепенётся,
Расцветёт, похорошеет.

«Чуть водицы этой каплю
На сучок засохший брызнешь —
Он воскреснет, пустит почки,
500 В зелень пышно нарядится.

«Чуть старик хлебнёт водицы —
С плеч своих он сбросит старость
И из гусеницы скверной
В мотылька преобразится.

505 «Не один уж седовласый,
До кудрей допившись чёрных,
Постыдился возвратиться
В край родной молокососом.

«Не одна старушка тоже,
510 До румянца дохлебавшись,
Поконфузилась вернуться
Вновь на родину девчонкой.

«И на острове волшебном
Навсегда они остались;
515 Приковал их счастьем, блеском
Остров молодости вечной —

«Остров молодости вечной,
Бимини, приют волшебный!
По тебе томлюсь я, ною…
520 Ах, друзья мои, прощайте!

«Старый кот мой Мимили,
Петушок мой Кикрики,
Навсегда мы расстаёмся:
С Бимини мы не вернёмся».

525 Так старуха пела. Рыцарь
Сквозь дремоту слышит песню
И порой во сне лепечет,
Как младенец: «Бимини!»

3

Солнце весело и пышно
530 Озаряет остров Кубу.
В синем воздухе сегодня
Скрипки звучные играют.

От лобзаний жгучих мая
Разрумянилася Куба
535 И в одежде изумрудной
Блещет, пышет, как невеста.

Берег весь кишит народом
Всяких возрастов, сословий;
Но во всех сердца трепещут,
540 Как в едином человеке,

Оттого, что полны, горды
Все одной и той же мыслью.
Я во всём её читаю:
В тихом, радостном дрожании

545 Старушонки-богомолки,
Ковыляющей с клюкою
И гнусящей, при унылом
Стуке чёток, Pater noster.

Эту мысль я вижу ясно
550 И в улыбочке синьоры,
Величаво проносимой
В позлащённом паланкине

И кокетливо шалящей
С обаятельным гидальго,
555 Что, крутя свой ус красивый,
Рядом шествует с синьорой.

Всюду искренняя радость:
И в чертах солдата чёрствых,
И на лицах клерикальных,
560 Добрый вид принявших нынче.

Бернардинец тощий руки
Потирает с наслажденьем;
Капуцин самодовольно
Гладит жирный подбородок;

565 Даже сам старик епископ,
Муж, во время литургии
Столь суровый — ибо это
Замедляет час обеда —

Даже он расцвел сегодня,
570 И карбункулы на носе
Так и пышут… Разодетый
По-воскресному, идёт он

Под пурпурным балдахином,
Окуряемый дьячками
575 И со свитой из прелатов.
Все они в парчовых ризах;

Каждый поп над головою
Держит зонтик, очень схожий,
По объёму и по виду,
580 С колоссальным шампиньоном.

Направляется процессья
К алтарю, который гордо
Возвышается у моря,
Под открытым небом Кубы

585 И украшен весь цветами,
Образками, стройной группой
Пальм ветвистых, позолотой
И свечами восковыми.

Господин епископ служит
590 Здесь торжественный молебен
И, моляся, призывает
Он небес благословенье

На красивый, малый флотик,
Что, покачиваясь в рейде,
595 Собирается направить
Паруса на Бимини.

Да, вот он и есть тот флотик,
Что Жуаном Поис де Ле́он
Снаряжён и изготовлен
600 Для отплытия на остров,

Где течёт вода живая,
Молодящая… С прибрежья
Много тысяч пожеланий
Всяких благ летят к Жуану,

605 Благодетелю и другу
Человечества — в надежде
Все, что рыцарь, возвратившись,
Щедро каждого наделит

Склянкой юности. У многих
610 Уж текут заране слюнки;
Их баюкает блаженство,
Как флотилью в рейде ветер.

Состоит флотилья эта
Из пяти судов: большая
615 Каравелла, две фелуки,
Две малютки-бригантины.

Адмиральской шкуной служит
Каравелла, и украшен
Флаг её гербом Кастильи,
620 Аррагонии и Леона.

Точно сельская беседка,
Вся она — в ветвях берёзы,
И в гирляндах, и в букетах,
И в игривых пёстрых флагах.

625 Имя ей дано — Надежда;
И на задней часта шкуны
Возвышается статуя
Этой донны, вся из дуба,

Вся покрытая отлично
630 Лакированною краской,
Презирающею бури —
Величавая фигура!

Ярко-красны щёки донны,
Ярко-красны шея, груди,
635 Выползающие гордо
Из зелёного корсета.

Также зелены и платье,
И венок; но кудри, брови
И глаза смолы чернее;
640 В руку ей вложили якорь.

Экипаж флотильи нашей
Составляют двести слишком
Человек; меж ними только
Шесть попов и столько ж женщин.

645 К каравелле, где командой
Заправляет самолично
Дон Жуан, мужчин — сто десять,
Дам — одна. Зовётся Кукой

Эта дама. Да, старуха
650 Кука нынче стала дамой,
И синьора Жуанига —
Имя ей с тех пор, как рыцарь

Дал ей сан гоф-обер-няньки,
Лейб-махальщицы придворной
655 И — в грядущем — лейб-мундшенкши
Юных сил на Бимини.

Золотую кружку в руки
Дали ей, как символ этой
Новой должности, и в тогу
670 Облекли её, как Гебу.^[8]

Горы кружев драгоценных,
Жемчугов, смеясь лукаво,
Почивают на увядших,
Смуглых прелестях синьоры.

665 Рококо-антропофагно,
Каранбо-помпадурно
Возвышается причёска,
Вся утыканная роем

Крошек-птичек; так красиво,
670 Так пестро блестят их перья,
Что они — точь в точь цветочки
Из каменьев драгоценных,

Эта странная причёска
Из пернатых превосходно
675 Соответствует мудрёной,
Попугайной роже Куки.

К ней pedant вполне достойный
Образует Понс де Ле́он.
Он, глубоко убеждённый
680 В том, что юность недалёко,

Уж заране нарядился
В платье молодости милой,
Нарядился по последней,
Лучшей моде первых франтов.

685 С заострёнными носками
И со шпорами сапожки;
Панталончики, в которых
Цвет одной ноги зелёный,

А другой — прозрачно-жёлтый;
690 Куртка — шёлковая; плащик,
Ловко кинутый на плечи;
Перья страуса на шляпе…

Разрядившись так отлично,
В руки взявши лютню, бодро
695 Семенит он по «Надежде»,
Раздавая приказанья.

Он велит, чтоб якорь шхуны
Подымали в ту минуту,
Как сигналом возвестится
700 Окончание молебна.

Он велит, чтоб, отплывая,
Все суда его флотильи
Сотней пушечных салютов!»
Огласили берег Кубы.

705 Он велит — и сам смеётся,
И вертится, и танцует,
И пьянеет напоследок
От волшебпого напитка

Обольстительной надежды…
710 Чуть не рвёт он струны лютни
И козлино-дребезжащим
Голосишкой тянет песню:

«Птица-птичка Колибри,
Рыба-рыбка Бридиди,
Полетите, поплывите,
720 Мы за вами — в Бимини».

4

Понс де Ле́он не из дури,
Не из прихоти нелепой
Экспедицию решился
Предпринять на Бимини.

725 Что не мифом был тот остров —
В это рыцарь твердо верил:
Песня старой няни Куки
Для него была порукой.

В моряке сильнее вера
730 В чудеса, чем в прочих людях:
Перед ним ведь вечно блещет
Чудно огненное небо;

Он ведь слышит беспрерывно
Шум таинственно волшебный
735 Волн, из лона коих вышла
Донна Venus Aphrodita!

Посвятим хореи наши
Мы теперь изображенью
Тех невзгод, лишений, бедствий,
740 Что терпел несчастный рыцарь.

Ах, не только с ним остался,
Старости недуг печальный —
Он ещё не мало добыл
Новых, всяческих болезней.

745 Юных сил ища, старел он
С каждым днём всё больше, больше
И, иссохший, одряхдевший,
Наконец приплыл на остров,

Тихий остров, где под тенью
750 Вечно грустных кипарисов
Пробегает речка, тоже
Исцеляющая чудно.

Имя речки — Лета. Выпей
Капли две — и ты забудешь
755 Все мучения, забудешь
Всё, что выстрадало сердце.

Чудный остров! Сто́ит только
Раз приехать, чтоб навеки
В нём остаться, потому что
760 Этот остров — Бимини.

---

Примечания

Источником поэмы послужила книга Вашингтона Ирвинга «Путешествия и открытия спутников Колумба» 1831 года.

1. Впервые — в книге Letzte Gedichte und Gedanken von Heinrich Heine. — Hamburg: Hoffmann und Campe, 1869. — С. 77—117..
2. Впервые — в журнале «Отечественные записки», 1870, том CLXXXVIII, № 1, отд. I, с. 201—214 (пролог и первая часть) и «Отечественные записки», 1870, том CLXXXIX, № 3, отд. I, с. 101—110 (вторая, третья и четвётрая части).
3. Бертольд Шварц — францисканский монах XIV века, считающийся европейским изобретателем пороха (прим. редактора).
4. И другое волхвованье // Человека похитрее — // Чернокнижника из Майнца — имеется ввиду книгопечатание. Гейне здесь отождествляет Фауста — сотрудника немецкого первопечатника Иоганна Гутенберга с доктром Фаустом из народной легенды (прим. редактора).
5. Иль венгерец бестолковый // Из —го баната — Скорее всего, шутливый намёк на врача Дэвида Груби (1810–1898), родившегося в Венгрии, у которого лечился Гейне с 1847 года до самой смерти. Так, например, в письме своему брату Максимилиану от 12 сентября 1848 он пишет: «Прошлой зимой у меня была большая надежда на выздоровление при помощи одного венгерского шарлатана, но он своей чудодейственной настойкой лишил меня последних сил» (прим. редактора).
6. Франциско Писарро (1475—1541) и Фернандо Кортес (1485—1547) — испанские конкистадоры (прим. редактора).
7. Хуан Понс де Леон (1460—1521) — испанский конкистадор, открывший Флориду. В 1512 году отправился на двух кораблях, чтобы открыть остров Бимини, на котором, как говорила молва, находился источник, возвращающий молодость. В книге Ирвинга Понсе де Леон, вернувшийся ни с чем, поручил дальнейшие поиски острова капитану Хуанe Пересу. У Гейне конец представлен иначе (прим. редактора).
8. Геба — древнегреческая богиня юности (прим. редактора).