— Меня выгонятъ противъ воли, отвѣчалъ Николай.
— Что̀ же вы тогда сдѣлаете?
— Что̀? Пойду куда глаза глядятъ. Свѣтъ великъ.
— А что̀ этотъ свѣтъ, въ немъ такъ же дурно, какъ въ здѣшнемъ домѣ?
— Боже избави! Какъ бы ни было дурно въ свѣтѣ, все лучше, чѣмъ здѣсь.
— А встрѣтимся ли мы тамъ? спросилъ Смайкъ съ какимъ-то особеннымъ любопытствомъ.
— Почему же нѣтъ? отвѣчалъ Николай, не замѣчая этого.
Смайкъ сжалъ его руки, произнесъ нѣсколько не понятныхъ звуковъ, и вышелъ изъ комнаты.
На другой день холодное зимнее утро преждевременно разбудило Николая. Онъ поднялъ голову и взглянулъ на спящихъ воспитанниковъ. Печальное зрѣлище! Они лежали все вмѣстѣ, плотно прижавшись другъ къ другу, и прикрывшись своими лохмотьями. Блѣдные лучи январскаго утра скользили по ихъ тощимъ, свинцовымъ лицамъ. Нѣкоторые, вытянувшись и сложивъ на груди костлявый руки, походили больше на трупы, чѣмъ на живыхъ; другіе, скорчившись въ странныхъ положеніяхъ, скорѣе могли быть приняты за несчастныхъ, страдающихъ въ мучительной пыткѣ, чѣмъ за людей, принявшихъ эти положенія по прихотямъ сна. Немногіе, и то изъ числа самыхъ младшихъ, спали спокойно, съ улыбкою на устахъ, можетъ-быть видя во снѣ родительское жилище; но и здѣсь безпрестанно слышались тяжелые вздохи, знакъ, что спящіе не могутъ забыть своихъ настоящихъ несчастій, и какъ день уже наступалъ, то улыбки постепенно исчезали на лицахъ, а мѣсто ихъ занимало выраженіе скорби и ужаса. Сны—поэтическія созданія, которыя витаютъ на землѣ только подъ сумракомъ ночи и удаляются при первыхъ лучахъ солнца, освѣщающаго бѣдную нашу существенность.
